Победители недр. Изгнание владыки - Страница 76

К оглавлению

76

— Но, может быть, они в это время самостоятельно идут к поверхности? — неуверенно спросил один из членов штаба.

— И прекрасно! — горячо ответил Цейтлин. — Это будет лучше всего! Мы должны делать то, что нам подсказывает долг. Не о деньгах же, которые могут оказаться затраченными напрасно, должны мы теперь беспокоиться!

Предложение Цейтлина было принято, хотя никто не обольщал себя надеждами. Но с этим решением кончилась мучительная бездеятельность, энергия получила выход. Как всегда, работа создавала надежду: труд не может быть бесцельным.

Как будто свежий ветер пахнул в раскалённую пустыню. Всё всколыхнулось, затрепетало на оцепеневших улицах Краснограда, во всей громадной стране.

26 июля, на пятые сутки после катастрофы, работа была уже в полном разгаре. На площади Ленина, где раньше стояла веха, появилась высокая вышка, три огромных экскаватора с восьмитонными ковшами, ленточные транспортёры, паровозы и вагоны на проложенных рельсах. Площадь превратилась в огромный цех, раскинувшийся под открытым небом.

Шум моторов, грохот ударов, лязг и скрежет металла, крики людей наполнили улицы, дворы и дома тихого агрогородка, создавая атмосферу напряжённого, яростного труда. Ночью десятки прожекторов, сотни сильных ламп заливали светом всю площадь. Пролетавшие высоко вверху аэропланы почтовых и пассажирских линий за много десятков километров замечали пылающую звезду, которая вскоре разрасталась в гигантское сверкающее озеро света.

27 июля, в двенадцать часов дня, на заседании штаба Цейтлин докладывал, что благодаря героической работе инженеров и рабочих шахта пройдена уже на глубину в шестьдесят два метра. Вдруг его прервал крик, от которого на мгновение окаменели все находившиеся в зале заседания.

— Я слушаю!.. я слушаю!.. говорите!.. — кричал в соседней комнате радист. — Да!.. Да!..

Ещё через мгновение распахнулась дверь, вбежал второй радист. С сияющим лицом и трясущимися губами он произнес:

— Говорит снаряд… Брусков…

Глава двадцать вторая
БОРЬБА ЗА ЖИЗНЬ

Внутри большого туннеля, диаметром в четыре метра, светло, как в яркий солнечный день. Две сильные электрические лампы заливают все своим мягким, приятным светом. Круглые стены туннеля серы и шероховаты. По всей шестиметровой длине туннеля, на разной высоте, протянулись три мощные стальные колонны. Две из них упираются своими расправленными зонтами в глухой конец туннеля, третья, нижняя, уходит дальше в известняки, в узкую, диаметром в один метр, трубу. В этой трубе часть колонны окружена толстой металлической муфтой, переходящей на обоих своих концах в тонкие шейки, плотно охватывающие ствол колонны. И муфта, и шейки в свою очередь окружены металлическими кольцами, наглухо стянутыми гайками. Сквозь одну из шеек в муфту проходят два толстых провода. На одном из них висит пирометр.

Возле муфты на корточках сидит Мареев, одетый в скафандр, и внимательно смотрит то на стрелку пирометра, то через стёклышко в рукаве скафандра на ручные часы и наконец произносит в микрофон:

— Хватит… Дай, Нина, клещи…

Малевская, одетая, как и Мареев, в скафандр, выбрала из множества лежавших у её ног инструментов клещи, влезла, согнувшись, в трубу и подала их Марееву. За клещами потянулся толстый чёрный провод. Мареев закрепил клещи на одной из гаек, стягивающих шейку муфты, и повернул выключатель на патроне. Плоские челюсти клещей медленно, с усилием, потом всё быстрее и быстрее начали вращаться, отвинчивая гайку.

— Хорошо, если бы вместе с нами кончил работу и Михаил, — сказал после долгого молчания Мареев, следя за работой электроклещей.

— Да, — ответила Малевская. — Я себе представляю, как там, наверху, беспокоятся. Мы уже шесть суток молчим!

— Воображаю, что переживает Илья… Жаль его от души, — говорил Мареев, протискиваясь вместе с клещами в глубину трубы, к другой шейке муфты. — У тебя готов пресс?

— Готов… Как ты думаешь, когда можно будет начать испытание колонны?

— Не раньше чем через сутки. В этом месте искривление колонны незначительное, и самые тяжёлые места уже пройдены. Но пока она остынет, пока очистим, выверим её, пришабруем…

— Как я испугалась, когда колонна отказалась работать! Я думала, что она совсем сломалась…

— Это было бы непоправимым несчастьем… Я не хотел бы ещё раз пережить такие минуты. Ну, готово! Сбрасываю муфту… Подтяни пресс.

Последняя гайка на шейке была отвинчена. Несколькими ударами молотка Мареев сбил ослабленное кольцо с муфты. Муфта распалась по длине на две половины, свалившиеся наземь. На их внутренних стенках видны были белые стержни электродов. Обнажился раскалённый добела ствол колонны.

Малевская подкатила под разогретую часть колонны массивный винтовой пресс на широких низких колёсах.

Мареев быстро натянул асбестовые перчатки и начал прилаживать обе половинки прессовой муфты. Они должны были охватить, зажать и выровнять искривлённую часть колонны. Малевская молча помогала ему. Надо было торопиться, чтобы раскалённый металл не застыл. Через несколько минут муфта вплотную охватила ствол колонны, и мотор пресса начал медленно вращать толстый винт давления.

— Через сутки мы обязательно должны двинуться в путь, — говорил Мареев, пристально следя за тоненькой розовой полоской между сходящимися половинками муфты. — У нас едва-едва хватит кислорода.

— Это при условии, если снаряд будет идти с прежней скоростью?! — полувопросительно сказала Малевская.

— Да, — коротко ответил Мареев.

76